САЙТ О ТРАДИЦИЯХ ПРАВОСЛАВНОГО БОГОСЛУЖЕНИЯ

«Священный» язык в историко-церковной перспективе

Когда в современных дискуссиях о будущем Православия антиправославно настроенные силы поднимают вопрос о необходимости избавляться от церковнославянского языка, нужно ясно различать три стороны этого вопроса: церковно-каноническую, историческую и идеологическую…

Когда мы обращаемся к традиции Христианского Востока, что для нас, на мой взгляд, более естественно, чем апелляция к западному, пусть даже и весьма заманчивому, опыту, мы наблюдаем там ситуацию, лишь подтверждающую наши выводы. В Армении, например, и у григориан-монофизитов, и у армян-халкидонитов грабар, древнеармянский язык сохраняется именно как язык Церкви, язык св. Месропа Маштоца, язык литургии, язык в полном смысле слова священный, несмотря на то, что его отличия от современного армянского (ашхрабара) в обеих его разновидностях, западной и восточной, весьма значительны и могут быть сравнимы с нашей ситуацией. В Грузии ситуация вполне аналогична: древнегрузинский при всем своем огромном отличии (фонетическом, лексическом, синтаксическом) от современного грузинского, не вызывает у наших православных братьев-грузин стремления «для лучшего понимания» заменить его в богослужении на современный язык. Не так давно католикос Илия II опубликовал свой собственный перевод на новогрузинский язык («ахали картули») книг Нового Завета опять же с целью помочь прихожанам лучше понимать канонический «дзвели картули», не отвращая их от церковного Предания.

Пожалуй, самая драматическая ситуация с языком сложилась у коптов. Произошедшее в VII веке в арабское завоевание фактически стремилось начисто смести древнюю и оригинальную культуру египетских христиан. Однако, несмотря на тот факт, что арабский язык в повседненом употреблении полностью вытеснил коптский уже в начале первого тысячелетия, христиане сохранили свой язык как язык Писания и богослужения. Сложность заключалась еще и в том, что распространенный в начале первого тысячелетия саидский диалект, на котором более всего говорили копты до арабского вторжения, повсеместно уступил место бохайрскому, и именно на этот последний были переведены и богослужебные тексты, и патерики, и отеческая литература. Так что аналогия в данном случае между двумя диалектами в средневековом Египте и церковнославянским и простым языком («простой мовой») на Руси некорректна. Ситуация в Египте оказалась еще сложней. От саидской традиции нам почти не осталось литургических памятников, а рукописная традиция Священного Писания на бохайрском тоже не в пример богаче. Интересно, что в каждом коптском храме есть две кафедры, для чтения Евангелия на коптском и на арабском, каковые чтения происходят во время службы поочередно, что свидетельствует об особом, священном статусе. Хотелось бы также отметить такой факт: происходящее в наше время духовное и монашеское возрождение египетского христианства связывается его духовными вождями, такими как о. Матта ал-Маскин, именно с возвращением к сокровищам древней коптской культуры, именно с той обращенностью прежде всего к Преданию, к коптскому языку, к тому самому «средневековью», которое видится столь малопривлекательным некоторым модернистам.

В сиро-арабском регионе ситуация осложняется многими факторами, но надо также отметить, что возрождение духовности, живая жизнь Церкви связывается предстоятелями древневосточных Церквей региона именно с изучением древнего сирийского языка, давно числящегося в «мертвых» и «средневековых», и сокровищ древнесирийской литературы. Наконец, мне хотелось бы заметить, что именно «древний», «священный» язык часто является на христианском Востоке отличительным признаком для христиан от остальной массы язычников или иноверцев.

В части идеологической надо сказать, что идя вслед за давно растерявшими Православие на ухабах протестантской и модернистко-католической культуры нашего века модернистами и пытаясь «обсуждать вопрос» отказа от языка церковной традиции в угоду «лучшему пониманию», не приходим ли мы сами с неизбежностью к потере живого участия в Предании, не порываем ли мы самовластно «связь времен», не подвергаем ли мы, отворачиваясь от «средневековья» в сторону обесцвеченного и безликого «нового духа», незаконной хирургической операции Священное Предание, отрывая форму от содержания? Да не подпадем и мы под те прещения, коим св. Отцы подвергли еретичествующих «любоначальников» во времена оны и в присные веки.

(Фрагмент)

«Древній глас»

Получить код баннера